Почти целый век истории симбирского-ульяновского лицедейства на двадцати четырех стендах представлен в верхнем «музейном» фойе Ульяновского областного театра драмы имени Гончарова. Коллективы театра и облархива, объединив свои усилия и фонды, решили показать ульяновцам «Театр сквозь призму столетий». Так называется выставка, о которой нам рассказал архивист Антон Шабалкин. Зданием старого симбирского театра, на основами которого построен нынешний, город обязан страстному поклоннику искусства лицедейства отставному штабс-капитану Митрофану Федоровичу Прянишникову. Он выстроил его на собственные средства в 1870-е годы. Самый ранний документ в экспозиции - прошение Прянишникова в Городскую управу о выделении ему ссуды в пять тысяч рублей на окончательную отделку здания театра и приглашение оркестра. Датировано оно 27 августа 1879 года. В семитомной «Истории русского драматического театра» о Митрофане Федоровиче упоминается как о человеке, «идеально любившем искусство и желавшем поставить театральное дело в Симбирске на прочную, серьезную почву». «Идеалист» Прянишников в конце концов не выдержал «страшных расходов по театру», как он сам писал. Городские власти требовали возврата ссуды, и меценат окончательно разорился. А его детище перешло местному купцу Василию Матвеевичу Булычеву. Но первая пьеса в Симбирске была сыграна еще за сто лет до того, как Прянишников решился поставить театральное дело в губернии на «серьезную почву». На этот раз благодаря... Емельяну Пугачеву. Тему великого бунта на симбирские театральные подмостки, которые, очевидно, смастерили в одной из дворянских усадеб, вывел Михаил Иванович Веревкин -начальник походной канцелярии главнокомандующего правительственными войсками. По свежим впечатлениям и горячим следам боевых событий Веревкин написал пьесу «Точь-в-точь, или Емелька Пугачев». Пьеса была сыграна «благородными действующими лицами» (эта пометка автора сохранилась на рукописи), причем в присутствии тех, кого она и высмеивала, то есть симбирских дворян, в панике бежавших от Пугачева. Возвращаясь к истории симбирского театра, архивист отмечает, что на его подмостках в аплодисментах публики купались фигуры незаурядные, причем в масштабах всей России. Чего стоит один только Мамонт... На пожелтевших страницах выпуска «Симбирских губернских новостей» 105-летней давности - анонс, приглашающий публику в «Зимний театр Булычева», где в субботу 4 сентября 1904 года выступал «артист Императорских театров Мамонт Викторович Дальский (с труппой)». Дальский давал в Симбирске только один гастрольный спектакль - по пьесе Стринберга «Отец», которая, кстати, десятилетия находилась под цензурным запретом и только за два месяца до гастролей Дальского в наш город была разрешена к постановке. Причем исключительно - Мамонту. Как и большинство российских театров, наш театр горел, объектив вездесущего фоторепортера запечатлел момент, когда пожарные тушили здание, и эта фотография 1911 года представлена на выставке. К счастью, ни человеческая беспечность, ни пожар не уничтожили непосредственных свидетелей становления симбирских подмостков. Списки труппы и репертуарные планы, театральные программки и афиши, газетные анонсы и рецензии на спектакли, тексты пьес, написанных в нашем городе, и эскизы благоустройства театральных помещений... За этими раритетами - целый фейерверк ярких событий и имен. Когда речь идет о театре, по-другому, вероятно, и быть не может. Несколько документов в экспозиции посвящены легенде симбирской сцены - актеру Константину Зефириновичу Пузинскому, прославившемуся блистательным исполнением исключительно женских ролей, непревзойденному специалисту по перевоплощению в комических старух. Архивист Шабалкин рассказывает, что Константину Зефириновичу нередко приходилось после спектакля, сменив свой сценический костюм на повседневный, выходить к публике, которая требовала доказательств, что играл действительно мужчина. Более полувека перевоплощался Пузинский в женские образы, его бенефисы собирали полные залы, его талант воспел Дмитрий Дмитриевич Минаев. В нашем театре всегда отдавали предпочтение классике. Весенний сезон 1917 года открывался «Ревизором» Гоголя. В 1918 году, в дни первой годовщины Октябрьской революции, «товарищам красноармейцам» бесплатно показывали... его же «Женитьбу». В октябре 1941 года, когда немцы стояли под Москвой, в Ульяновском драмтеатре играли «Обрыв» Гончарова, это время пришлось на полувековую дату кончины великого романиста. За сезон 1941-1942 годов «Обрыв» ставили 27 раз! В экспозиции представлен уникальный документ - отчет директора театра Малютина о работе коллектива в первые военные годы в нем достаточно сухо изложены факты потрясающие. Война застала Ульяновский драматический театр в гастрольном туре по Украине, куда был отправлен самый лучший театральный реквизит. Оставив все свое бесценное имущество там, труппа вернулась в Ульяновск с большим трудом. Театральный сезон на родине коллектив открывал в сентябре 1941 года, не имея репертуара. Зато к тому времени театр имел колоссальную кредиторскую задолженность, его текущий счет в Госбанке был арестован. Актеры работали в невероятно тяжелых условиях - зимой здание театра не отапливалось. Тем не менее уже к 1 января 1942 года театр освободил из-под ареста свой счет, а к сентябрю на его сцене играли уже 15 спектаклей! И зал всегда был полон... Экспозиция делится на две большие части: первая - общая история театра, вторая - документы из личных фондов лицедеев нескольких поколений - автобиографии, письма, рисунки, свыше 500 фотографий в гриме и без него. Последний стенд выставки, подчеркивает Шабалкин, - особый. В центре его - небольшой белый лист с призывом: «Здесь могли бы быть Ваши документы по истории театра». А рядом на столике - румяная свинья-копилка, ждущая пожертвований на театральный музей. Одна из целей выставки - привлечь внимание работников театра, историков-краеведов, театралов, руководства региона и всех земляков к назревшей необходимости создания музея, посвященного богатой на имена и события истории симбирского-ульяновского театра. Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА
